Это приключилось как-то раз, лютой зимой, а там других и не бывало, степь, да степь кругом! Сибирь же, ёпта! Ветра сквозные! На большак (бывшая дорога ссыльных каторжан) выйдешь, можно под наклоном на ветре лежать – он тебя толкать станет, ноги скользят, едешь, прикольно! В общем, лютой зимой, темным вечером! Вёз меня отец на санках в адскую пургу из садика - в ментовку, где дежурил эти сутки. Он брел против ветра в наклоне, закрываясь большущим воротником служебного тулупа. Другой рукой волочил санки, где я боролся за жизнь.
Глаза слезились, ветер в рожицу, поправить никак, ибо надо держаться в дергающихся санках, чтобы не остаться на тропинке в сугробе. Шарф от соплей и слез заледенел, я окоченел! Пурга свистела так, что ничего не было слышно и на третьей попытке писка я заткнулся, потому что язык замерз.
Вам, наверное, известно, что искусство одевать спиногрызов, оно ведь в крови настоящих отцов!
Истинная цель заботы о наследнике мужского пола состоит, с точки зрения отца, в немедленном приучении оного к преодолению препятствий уровня КМБ (курс молодого бойца), а еще лучше – начального отрезка полосы препятствий местного спецназа. Или омона. Ну, ладно, тогда таких слов не знали, войсковая разведка тоже сгодится. Немедленное и глубокое погружение в настоящее испытание проявляет всё лучшее в отпрыске. Ну или нет… Если мамка вовремя предпримет спасение маленького мужичка.
А когда отец сам стоит перед проблемой одевания чада в детском садике, с целью транспортировки к нему на работу? Думаете просто? Зимой! В Сибири! Это для него такой же стресс! Правый ботинок на левую ногу, трусы поверх колготок, свитер задом наперед – милые такие глупости. А чё такого! Дома сам переоденет!
Я был так щелясто закутан, что продувался почти весь. Дышать нечем, едва выпростал мокрый нос и он…. Он замерз. Отмерз. Я перестал его чувствовать. Ну и успокоился.
Уже в дежурке, привычно вдохнув тошнотные, махорочные с хлоркой пополам запахи, я пытался потереть нос, но ничего не почувствовал. Подобрался к зеркалу, висевшему в дежурке и обнаружил дико красный с белыми пятнами нос!
- Ой, мля, - сказал кто-то за спиной, - а ты ж малец нос-то отморозил, нах!
В чем прелесть народных рецептов и их носителей? В том, что они полностью друг другу противоречат и все равно их применяют в порядке очередности, уповая на то, что хоть какой-то бабушкин рецепт сработает, а? Или нет…
На этот момент я стал событийным хитом скучающего отделения милиции и, забыв про всех злодеев, втиснутых в «обезьянник», вся смена сгрудилась вокруг меня.
Злодеи за решеткой «обезьянника» тоже с любопытством сгрудились у решетки.
Уклонившись от первой попытки плюнуть мне на нос и растереть (это был первый народно-волшебный рецепт), я кинулся удирать, но был схвачен железной рукой прапорщика Семеныча за шкирку со словами: - хуле ты скачешь, дурилка, надо срочно салом смазать, а то отвалится к ебеням!
Из толпы прозвучал третий рецепт: неее, это, тихо все, слушай сюда, надо поссать на тряпку и натереть шнобель углану, это верняк, мне дед исчо так делал, вот же нос мой – всё нормалёк!
- Ааа, вона отчего у тебя такой рубильник вырос! А мы-то думали мамка согрешила с грузином, га-га-га!
Дальше рецепты посыпались как горох из дырявого мешка.
- Не, не, надо медвежьим жиром намазать, это всегда так делали при обморожении! Охотники же знают чё к чему!
- Какой жир, бля, солидолом намазать, все вытянет нахер, я вон собаке своей так делаю!
- Да вы чё, горячую воду надо, макнуть туда и подержать!
- Чё воду переводить, водкой давайте смажем, есть же вон бутылка!
Под дикий ржач я стал выворачиваться из мощной Семенычевой длани и он приподнял меня снова к зеркалу и укоризненно пробасил: смотри, вот он уже белым стал, ты без носа-то как будешь?
Нос стал белым-белым и шутники менты сообщили мне, что нос мой отвалится уже наутро. Я схватил его в щепоть и зарыдав, вывернулся от Семеныча, побежал на второй этаж, истерить к отцу в кабинет. Он озадаченно посмотрел на мой нос, чертыхнулся, приказал мне сидеть в кабинете. Сам спустился в дежурку, где стоял дикий гвалт хохота и… я таких многоэтажных выражений еще не слышал! Честное слово! Это был мастер-класс по русской идиоматике, обсценной лексике, нецензурной брани! Не зря же батюшка мой параллельно со службой в ментовке на филфаке учился…
Запоминал я усердно! Да что там – я впитывал эти выражения и обороты как губка воду! Благо память хорошая. Даже про нос как-то забыл.
Через пару дней домашней отсидки и лечения, я был снова отправлен в садик. Разумеется, я ж не жадный, поделился услышанными восхитительными идиомами с пацанами в садике, и мы ничего лучше не придумали, как на прогулке оторваться от биомассы мелких собратьев и сестер, подкрасться за большим сугробом к забору и потестировать их на живом материале. Критерий истины же – практика?
То есть, мы начали орать их, эти волшебные взрослые идиомы, из-за детсадовского штакетника, в морозный воздух - проходившим мимо простым гражданам просто сибирского села…
Ума нет, так не добавишь!
Наши остро литературные экзерсисы прервал проходивший мимо рабочий, в замасленном ватнике, огромных валенках с галошами, он сначала ушам своим не поверил, остановился, прислушался… Видать подумал, чё это, шел домой, а попал снова на работу?
И мы тут его в туды качель и тридевять ебуков, у него аж встопорщились уши треуха! Нам показалось, что победа, вива ла ёпта! Я вспомнил еще одно заковыристое и тут – калитка распахнулась и этот рабочий, загребая снег калошами, прямо по снежной целине попер к нам! Паника в рядах словесных диверсантов сменилась бегством, и мы как цыплята цепочкой рванули к дверям садика!
Воспиталка завизжала и кинулась тигрицей на амбала рабочего, с перекошенным лицом преследовавшего нас. Маньяк, подумала она! А тут дети… Самое время красиво погибнуть! Один хрен незамужем…
Нос, кстати, еще долго был коричневым, облупленным и я его дико стеснялся. Хорошо, что чаще приходилось стоять в углу и прятать нос от обзора.
Филиал ада в Сибири, 1968 г.